Читать книгу - "Темное время  - Андрей Васильев"

– Смолин! – преувеличенно-гротескно всплеснул руками Волконский, чем немало меня удивил. В списке многочисленных способностей и умений Дмитрия Борисовича ранее никогда не значились ни сарказм, ни ехидство. Как мне всегда казалось, он к ним был вовсе не способен. Однако – ошибочка вышла. Может, кресло предправа, как некий магический артефакт, даровало ему несколько новых талантов? – Мы уж и не чаяли тебя увидеть! Хотели в розыск объявлять, задействовав административный ресурс в органах правопорядка.

– Как чуял, – дружелюбно поддержал шутливый тон я. – Сам пришел!

– Саша, дорогой мой, хочу заметить, что на работу надо непременно являться каждый день, а не тогда, когда прогулочный маршрут проходит вблизи от нее, – задушевно продолжил Волконский. – Ей-богу, даже странно, что мне приходится объяснять тебе такую простую и незамысловатую вещь. Скажу так – если бы не Ольга Михайловна, ты бы сейчас гадал, куда тебе с такой красивой «трудовой» податься. Я к тебе отношусь хорошо и зла не желаю, но, когда сотрудник демонстративно игнорирует трудовую дисциплину, подобное надо пресекать. Причем максимально жестко, чтобы остальные четко осознали, что незаменимых у нас нет. Есть незамененные.

– Дмитрий Борисович, да это все прекрасно понятно. – Я прижал руки к груди. – Желаете – увольте, нет проблем. Причем из лучших побуждений это говорю. Да вот прямо сейчас на меня поорать можете, а я потом, когда из кабинета выйду, скажу, что вы меня по ковру кабинета как масло по хлебу размазали, и что у вас стальная хватка, как у царя зверей льва. Еще приказ по банку издайте, чтобы все были в курсе моего преступления и последовавшего за ним неотвратимого наказания.

– «Статья», Саша, – покрутил у виска указательным пальцем Волконский. – В нашей сфере это все. Это «волчий билет». Тебе после такого либо область личного применения менять придется, либо новую трудовую заводить. Да и то не факт, что номер пройдет. Банков становится меньше, отбор в них жестче, «безопасникам» работать все легче. Крайне узок круг профессиональных служащих, все всё про всех знают.

– И зарплаты все ниже, – продолжил я логическую цепочку. – Так что поменяю область личного применения. Ну? Будете показательную порку устраивать, или мне заявление по собственному писать?

– Саш, тебе на зарплату жаловаться грех, – подала голос Ольга Михайловна, которая, оказывается, тоже присутствовала в кабинете. Она обнаружилась в огромном кресле Волконского, а не заметил я ее только потому, что она к окну в нем повернулась. – Разве нет?

– Не все возможно измерить деньгами, – ушел от прямого ответа я. – Они важны, но свобода дороже.

– А зачем тебе свобода? – задушевно поинтересовалась Ряжская. – Что она тебе даст? Если ты не в курсе, так нынешний век принадлежит социуму. Разумеется, человек всегда был стадным животным, еще с тех пор, когда толпы волосатых существ шатались по Среднерусской равнине, занимаясь собирательством и изумленно глядя на груды камней, что приволокли с собой ледники. Но наше время – это гимн корпорациям, рекламе и технологиям, которые сделали человечество обществом потребителей. Угрюмые выживатели-Робинзоны ушли в прошлое, теперь всё решает скорость вайфая и умелое использование коммуникативных навыков. Ну выпадешь ты из движения – и что? Через пару недель ты будешь ощущать себя рыбой, которую вытащили на берег. Всё не то, всё не так, и ты словно не живешь. Непрерывное вербальное и сетевое общение – главный наркотик двадцать первого века, мы все на него «подсажены» намертво. Нет-нет, человек сегодня не винтик в большой машине, это все отблески славы тоталитарного ушедшего века. Теперь он личность среди миллионов других личностей. И его главная задача убедить в этом всех-всех-всех, но самое главное – себя любимого. Теперь ответь мне, дружочек – на сколько дней свободы и тишины тебя хватит?